После каждой «победы» гусь гордо плывёт к суженой и триумфально гогочет. Но если её отец погонится за ним, «герой» поспешно удирает.

Бывает, что гусь долго добивается взаимно­сти. Но как только, услышав его победный клич, зазноба в перьях ответит чарующим (на гуси-

485

ный, конечно, слух) гоготом, он помолвлен. Молодая гусыня покидает свою семью, и теперь они всюду вместе. Даже когда она насиживает, он поблизости, обороняет её от врагов, которых может одолеть. Потом вместе водят гусят всё лето и зиму до будущей весны.

Опыты этологов (учёных, изучающих поведение животных) в последние десятилетия показали, что у новорождённых гусят есть закреплённая в наследственности своего рода схема узнавания своих родителей.

Гусёнок считает матерью первый появившийся над ним пред­мет. В природе это обычно гусыня. У гусёнка, которого вывели в инкубаторе, — человек, первым появившийся перед ним; но и любой движущийся предмет, если человек не пришёл вовремя.

Как только вы позовёте гусёнка, склонившись над ним, он начнёт кланяться и приветствовать вас в унаследованной гусиной манере. Тем самым он удостоверяет, что вы признаны его ма­терью. И после произнесённого им приветствия ничто не помо­жет, если вы отнесёте его к гусыне: он её просто не признает. Она — чужая по его птичьим понятиям.

И теперь гусёнок днём и ночью будет ходить за вами и пищать приятно и нежно: «ви-ви-ви». Это уведомляющий сигнал, кото­рый можно приблизительно «перевести» так: «Я здесь, а ты где?» И ждёт, такой уж у него инстинкт, что вы ответите ему, как гусыня: «ганг-ганг-ганг», то есть: «Я тут, не волнуйся!»

Если не ответите, гусёнок начнёт пищать: «фип-фип». Это крик беспомощности и одиночества. И будет пищать, пока его не найдёт мать или пока он не погибнет, потому что прокормиться может и сам, но без её тепла и защиты долго не проживёт. Поэтому, повинуясь инстинкту, гусёнок все силы отдаёт писку «фип-фип».

Ответите ему «ганг-ганг», и гусёнок тотчас, обрадованный, прибежит приветствовать вас.

Гусёнок, днём и ночью требующий своим «фип-фипом» подт­верждения, что вы тут, — трудный ребёнок. Но утёнок для человека, решившего заменить ему мать, — дитя гораздо более трудное. По его врождённым понятиям выходит, что мать, во-первых, бегает вперевалочку, причём двигаться должны главным образом ноги. Во-вторых, она отзывается на утиный манер.

Как только откроете дверку инкубатора, утята в панике ки­нутся от вас. Но убегают они и от чучела утки. Человек, чтобы привлечь их, должен встать на четвереньки и закричать, как крякает утка: «Квег-гегегег». Если будете так кричать, поленив­шись встать на четвереньки, утята оповестят окрестности писком о своём одиночестве и не пойдут за вами. В их сознании просто не укладывается, что мать может быть высокой, как человек, — от предков они унаследовали совсем другое представление о ней. Поэтому надо крякать, передвигаясь на четвереньках.