Когда этот студент спросил, что это за жёлтая жидкость, Флеминг ответил в свойственной ему краткой и резковатой манере: «Солянокислая соль диоксидиаминоарсенобензола».

Студенту это ничего не говорило. Могло пока­заться, что Флеминг просто испытывает непри­язнь к собеседнику и поэтому так мало разго-

132

варивает. Но это было не так. Тут же он расска­зал интересующемуся студенту историю созда­ния этого лекарства и пригласил того прийти назавтра посмотреть на больного. На следующий день состояние больного значительно улучши­лось, его ужасные язвы очистились. Скорость действия препарата произвела большое впечат­ление на студентов.

О характере Флеминга один из его коллег рассказывал так:

«Он был сдержанным человеком, но привет­ливым. Отвечал он односложно и, как только в разговор включались другие, замолкал. Мы го­ворили, что он типичный шотландец и что он не разговаривает, а ворчит. Конечно, это было не совсем верно. Это была наша «семейная» шутка».

Рабочий день Флеминга в первые годы его научной деятельности был едва ли не круглосу­точным. По его приходу на работу проверяли часы. И даже в два часа ночи задержавшиеся на работе сотрудники могли зайти к нему побеседо­вать и выпить кружку пива.

Студенты позже рассказывали о нём:

«Нам доставляло удовольствие наблюдать, как он, размягчив на огне стекло, мастерил для работы, а то и ради развлечения, разные пред­меты из стеклянных трубок: пипетки, забавных зверюшек. Особенно запомнилась кошка, кото­рая внезапно возникла из раскалённого стекла и, когда остыла, уставилась на нас совершенно живыми глазами. Потом он смастерил множест­во маленьких зверюшек, в испуге убегавших от кошки ».

В августе 1914 г. разразилась Первая мировая война. Флеминг получил звание офицера меди­цинской службы и был послан создавать бак­териологическую лабораторию во Францию, в город Булонь.

Каждый день, поднимаясь на чердак госпита­ля, где разместилась лаборатория, Флеминг про­ходил через госпитальные палаты, где лежали раненые. Ежедневно прибывали всё новые и но­вые их группы. Здесь, в госпитале, они сотнями умирали от инфекции. Переломы, разрывы внут­ренних тканей... Кусочки земли и одежды, по­павшие в раны, довершали работу бомб. Лицо раненого приобретало серый цвет, дыхание за­труднялось — начиналось заражение крови. Ре­зультат — неизбежная смерть.

Флеминг стал исследовать эту инфекцию. Он рассказывал:

«Мне советовали обязательно накладывать по­вязки с антисептиками: карболовой, борной кис­лотами или перекисью водорода. Я видел, что антисептики убивают не все микробы, но мне говорили, что они убивают некоторые из них, и лечение проходит успешнее, чем в том случае, когда не применяют антисептики».

Флеминг решил поставить простой опыт, что­бы проверить, насколько антисептики помогают бороться с инфекцией.

Края большинства ран были не­ровными, со многими изгибами и из­вилинами. Микробы скапливались в этих изгибах. Флеминг сделал муляж раны из стекла: раскалил пробирку и изогнул её конец наподобие извилин раны. Затем он наполнил эту пробирку сывороткой, загрязнённой навозом. Это была как бы общая схема обычного боевого ра­нения. На следующий день сыворотка стала мут­ной и издавала неприятный запах. В ней разм­ножилось огромное количество микробов. Затем Флеминг вылил сыворотку и наполнил пробирку раствором обычного сильного антисептика, пос­ле чего снова заполнил промытую таким образом пробирку чистой, незаражённой сывороткой. И что же? Сколько бы раз Флеминг ни промывал пробирку антисептиками, чистая сыворотка че­рез день становилась такой же зловонной и мут­ной.